 |
08 июля 2003 г.
Большой город: рецепты выживания
Зарубежный опыт на фоне национальной специфики «И дым отечества нам сладок и приятен», — писал в свое время Грибоедов. Еще не было грузовиков, тепловых электростанций, промзон. На Садовом кольце еще были сады, а в районе современного третьего кольца мирно паслись козы. В Москве-реке еще можно было купаться, не отгоняя от берега нефтяные пятна. Потом наступил прогресс... Природа отступила и притаилась. «Дым отечества» стал менее приятен... Никто из нас не хочет отказываться от плодов прогресса. Но все хотят, чтобы был чистый воздух, прозрачная вода, голубое небо и зеленая трава. И все это возможно. Даже в таком большом городе, как Москва. Только не без усилий, не сразу и не бесплатно. В XXI веке прогресс дошел до той стадии, когда он уже не имеет права развиваться за счет окружающей среды. Но кто должен поставить заслон на пути уничтожения природы — власть, общественное сознание или рыночные механизмы? Когда я впервые побывал в Германии, меня поразил один, казалось бы, незначительный эпизод. Прилично одетый хозяин респектабельного бутика одежды пылесосил ковровое покрытие. Медленно, тщательно и долго. Я, помню, тогда подумал, что у нас владелец бизнеса с важным видом сидел бы на телефоне или раскладывал пасьянс на компьютере, в то время как его работники, получающие мизерную зарплату, плевали бы в потолок при отсутствии клиентов или хамили бы при их досадном наличии. Дело здесь не только в немецкой страсти к чистоте и порядку — подобную картину (с пылесосом) можно видеть во многих странах. Дело здесь в бизнесе. У нас в Москве, несмотря на всю конкуренцию, успешно работают магазины и предприятия обслуживания, в которых царят грязь и хамство. Исключения, конечно, есть, но людям, похоже, безразлично. Любой магазинчик на Западе, встречающий покупателей грязным полом и серыми от пыли стеклами, очень быстро разорится. А мы ничего, мы привычные. «Все ходють и ходють, сорють и сорють!» (из мемуаров уборщицы) В детстве я частенько отдыхал с родителями в Доме отдыха газеты «Правда» в Серебряном бору. Мне на всю жизнь почему-то запомнился своей философской глубиной плакат «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят». Несмотря на глубину, тезис этот мне кажется сомнительным. Скажу вам больше. Я много путешествовал и не могу согласиться, что наши люди мусорят больше, чем иностранцы. Зато убирают там с остервенением. В Нью-Йорке трудно кинуть обертку от «Сникерса», не попав в урну: огромные железные корзины размером с холодильник с пластиковыми пакетами стоят через каждые 10 шагов. В Париже моют переходы шампунем с запахом лаванды. Все, связанное с отходами и их уборкой, там зеленое — урны, контейнеры, машины. Из машин мне больше всего нравятся небольшие зеленые грузовички-пылесосы, похожие на карликовых слоников, лавирующие между пешеходами и втягивающие с асфальта толстым шлангом-хоботом кто что уронит. В Москве тоже стали убирать неплохо, а московское метро — не только самое красивое, но и самое чистое в мире (несмотря на почти полное отсутствие урн). Зато неприхотливость в вопросах чистоты считается у нас чем-то вроде добродетели. Мы очень легко переживаем грязь и вонь даже в собственных подъездах. Бывают активисты, которые идут в управу или в РЭУ, чтобы навести порядок, но мы часто смотрим на них, как на людей со странностями, которым заняться нечем. Зато находятся активисты другого рода, которые вываливают отходы в мусоропровод (а часто и мимо) без пластиковых пакетов, демонстрируют на стенах свои познания в области человеческой анатомии и ненормативной лексики и устраивают в лифтах... ну вы сами знаете. К этим людям мы проявляем толерантность, достойную лучшего применения. К чему я это все веду? А к тому, что наше отношение к чистоте и порядку напрямую проецируется на нашу экологию. Почти все, что у нас делается хорошего в этой области, идет сверху. Я, правда, недавно видел одну женщину, которая сажала цветочки у подъезда. А вы видели что-нибудь подобное? На самом деле, я вовсе не склонен к самобичеванию на тему экологии. У Москвы огромный потенциал для того, чтобы быть по-настоящему зеленым городом. Во многих мировых столицах просто деревце некуда воткнуть, разве что в кадушку — каменные джунгли. А у нас огромные просторы. И просторы эти сейчас активно озеленяются. Понятно, что все это озеленение, очистка вод, рекультивация почв и прочие полезные мероприятия стоят немалых денег. А где их взять? Москва, конечно, город богатый, но и ее бюджет не резиновый. Взглянем на зарубежный опыт. Рынок или инструкция? Одним из новых явлений, которые принес XX век, стало формирование крупных мегаполисов, так что проблема эта международная, и во многих странах она стоит острее, чем в России. Специалисты прогнозируют, что через 20-25 лет в крупнейших мегаполисах будут жить 5 млрд. человек. К этому времени в мире будет около 100 городов с населением более 10 млн. человек. Итак, отправимся в небольшое экологическое путешествие по странам и континентам, маршруты которого, признаюсь, были отчасти навеяны передачей на тему экологии на волнах радио «Свобода». Полную стенограмму этой передачи вы можете найти в Интернете по адресу: http://www.svoboda.org. Великобритания В Лондоне к проблеме озеленения относятся очень серьезно, это один самых зеленых городов Европы. Английская парковая культура издавна считается образцовой. Ее элементы использованы во многих парковых ансамблях XVIII-XIX веков, в том числе и в России. Вообще любовь к паркам и к зелени — национальная черта англичан. Озеленением (в отличие от Москвы) в Лондоне занимаются в основном не городские власти, а сами жители и частные компании. «Подавляющая часть населения Лондона живет не в квартирах, а в собственных двух- и трехэтажных домах, похожих на загородные коттеджи», — рассказывает лондонский корреспондент радио «Свобода» Наталья Голицына. Обязательный атрибут таких домов — миниатюрный сад или хотя бы палисадник перед фасадом. Почему обязательный? Вовсе не потому, что на этот счет есть некое высочайшее предписание, а потому, что стоимость дома без зелени падает вдвое. «О том, какое значение придают в Англии озеленению, можно судить по стоимости квартир и домов, окна которых выходят на городские парки», — говорит Н.Голицына. От себя добавлю, что это общая черта всех западных столиц. Например, в Нью-Йорке (США) самые дорогие квартиры выходят окнами на Центральный парк — любимое место отдыха горожан. Стоимость аренды апартаментов там может доходить до 10 тысяч долларов в месяц и более. Причем точно такие же квартиры, но с окнами в другую сторону могут иногда стоить в несколько раз меньше. Но вернемся пока в Лондон. В каждом из 32 районов большого Лондона действуют районные муниципальные советы, отвечающие за вопросы озеленения на своих территориях. Именно комиссии этих советов, а не городская мэрия, наделены правом выделять участки под застройку. Они же занимаются благоустройством подведомственной территории, включая устройство парков, набережных и других мест общего пользования. «Лондонские районные советы пользуются невиданной в других странах автономией, — продолжает Н.Голицына, — без их согласия ни мэрия, ни даже правительство не могут реализовать свои строительные проекты». Чистота и озеленение, между прочим, обходятся жителям Лондона в копеечку, точнее в «пенсик». Ни правительство, ни мэрия на благоустройство города средств не выделяют. Деньги идут из районных бюджетов, куда они поступают за счет постоянно растущего местного налога. Налог этот устанавливается на местах и его ставки различны в разных частях города. Обычно он составляет порядка 120 фунтов (200 долларов). Нет, читатель, не в год. В месяц! Вот и считайте, может ли рядовой москвич позволить себе такие расходы на чистоту и красоту. В Москве сейчас уделяется большое внимание сохранению природной среды при новом строительстве. Есть интересное постановление Правительства Москвы, предписывающее инвесторам компенсировать городу уничтожение деревьев новыми посадками. И это, опять же, можно только приветствовать, поскольку наши инвесторы, если их не контролировать быстренько вырубят все, что им мешает. А как с этим обстоят дела в Лондоне? «Британского инвестора, строящего или реконструирующего жилой дом в британской столице, не надо заставлять обустраивать или озеленять прилегающую территорию. Как правило, этим занимаются сами же строительные фирмы, которые хорошо представляют «садоманию» англичан и знают, что стоимость квартир в строящемся доме напрямую зависит от наличия рядом зеленой зоны. Рынок, а не инструкции диктует необходимость уделять максимальное внимание озеленению». США Вы когда-нибудь задумывались, почему, например, в Манхэттене (самый дорогой район Нью-Йорка) одни небоскребы, а за городом только двухэтажные дома. Разумеется, в Манхэттене земля гораздо дороже. Но если бы было можно, многие бы захотели и в пригородах построить высотные доходные дома, чтобы получить хорошую прибыль. Почему этого не происходит? Потому что нельзя. Дело в том, что соседство с многоэтажными домами резко роняет ценность земли и всего, что на ней построено, на несколько миль вокруг. Поэтому местные власти вводят запрет на многоэтажное строительство. Даже квартирные комплексы — и те строятся двухэтажные, так же, как и частные дома, офисы, магазины и пр. Каким образом вводится этот запрет? Местные городские власти предписывают, как может быть использован тот или иной участок. Почти как у нас. С той лишь разницей, что контроль осуществляется не административными, а рыночными механизмами. То есть, если вы используете участок не так, как предписано, ваши налоги резко возрастают. Если у вас есть такие деньги, вы платите налог на радость городским властям. Если нет — город может вам выдать кредит под банковский процент. С этого момента финансовая удавка начинает медленно и демократично затягиваться на горле вашего семейного бюджета. Когда долг превышает определенную величину, ваш участок продается на торгах. Такая система отнюдь не навязана правительством, она нужна, прежде всего, самим собственникам. Свобода одного должна заканчиваться там, где начинается свобода другого. И если закон позволит вам делать все, что угодно, то этим же правом может воспользоваться и ваш сосед. Германия Проблема свалок и бывших промзон стоит не только в Москве. В Бонне, например, после войны возникла огромная строительная свалка на берегу Рейна. Это никого не вдохновляло, поскольку неподалеку планировалось возведение правительственного квартала. Решили объявить конкурс. Победил проект, предусматривающий разбивку парка на этом месте. «Привезли землю, насыпали холмы, поработали с рельефом, посадили деревья и цветы, вырыли пруды, куда должна была стекать очищенная вода, — рассказывает Евгений Бовкун. — Сейчас это один из лучших парков Германии — Райнау. На его прудах часто делают транзитную остановку сибирские гуси, летящие зимовать на юг». В парки отдыха превращены многие бывшие свалки в Рурской области. Последний пример — бывший коксохимический завод в Эссене, который был превращен в развлекательный парк с большим количеством зелени. Эксперты ООН признали его одним из лучших культурных проектов Европы. Вид из окна: Москва, Степлтон, Стокгольм, Брюссель, далее везде Неделю назад я снял квартиру на Коломенской набережной (поменяв резиденцию третий раз за год). Счастье мое безгранично. Я убежден, что это одно из самых живописных мест в городе. Такой вид в любом большом городе Запада стоил бы ну о-о-очень дорого. А у нас — не очень, а точнее — столько же, сколько точно такая же квартира (где мое семейство имело временное пристанище еще недавно), но с видом на крышу и задний двор супермаркета, то есть, говоря проще, на помойку. Нагатинский затон — разговор особый. Это пример нашего нерачительного отношения к красоте. Москва-река здесь изгибается самым что ни на есть соблазнительным образом. Природы — пруд пруди, с некоторыми даже элементами первозданности. А вот жилой фонд — убогий, огромную территорию занимают устрашающего вида гаражные комплексы и пятиэтажки. Как и по всей Москве, все здесь благоустраивается и озеленяется, но, если бы в свое время планировали с заботой о людях, это было бы сегодня не спальное гетто, а самый привлекательный и дорогой район столицы: зелено, тихо, красиво, недалеко от центра, чайки летают... Многие продолжают выбирать себе квартиры по принципу: что подешевле и к метро поближе. Что до экологии, то более благополучными считаются запад и северо-запад, а менее благополучными — восток и юго-восток. Имея другую квартиру на северо-западе — на Беговой улице с окнами на третье кольцо, — я могу авторитетно заявить, что в смысле экологии хуже может быть только жилье в камере внутреннего сгорания КАМАЗа. Так что, надо смотреть не только на район, но и на микрорайон. Вот я на него и смотрю. С балкона. Впрочем, наша тема — зарубежный опыт, а не те многочисленные квартиры, в которых мне довелось жить, так что вернемся за границу. В американском городе Степлтон нашли коммерчески эффективное решение проблемы рекультивации городских земель. Рассказывает Анна Курбатова: «Это — бывшая территория аэропорта, достаточно разбитая промышленная территория, которая сейчас позиционируется как самый зеленый город в США — Форст-сити. Он завоевал 1-е место в 2002 году на конгрессе «Устойчивое развитие городов» в Стокгольме. Откуда начинает расти планировочная структура города? От некоего зеленого каркаса. То есть — это то, что в Москве, в принципе, есть». В самом Стокгольме (Швеция) район Хаммербай сразу стал проектироваться как зеленая зона. Раньше здесь были промышленные предприятия и доки. Ландшафтная структура создавалась на самых начальных этапах строительства и потребовала серьезных инвестиций. Были огромные затраты по вывозу грунта. Зато все, что здесь строится, продается отлично. Хотя ничего еще не готово, но уже практически все раскуплено. Люди понимают, что здесь будет весьма привлекательное место. Это притягивает интерес и капиталы. Опыт Брюсселя (Бельгия) интересен тем, что практически каждый зеленый объект на его территории имеет в себе некую коммерческую составляющую — кафе или велосипедный центр, или центр обучения ландшафтному дизайну. Деньги зарабатываются на хорошей экологии и тратятся на ее поддержание. В Москве тоже появляются положительные примеры такого рода, например, в долине реки Сетуни. Сюда пришел инвестор, вложил деньги, построил гольф-клуб. А раньше здесь была обычная свалка. Этот инвестор не только получает деньги от ландшафта, но и постоянно вкладывает в него средства. Глубокомысленное заключение автора В заключение замечу, что период экспансии за счет природы в Москве закончен: природе отступать уже некуда. Окружающая среда сама попала в окружение. Пора осознать свою ответственность перед самими собой и будущими поколениями и научиться находить деньги на экологию (извините за помпезность). И совсем нелишне при этом поучиться на чужих ошибках и достижениях. Аркадий Мирович Источник: Газета КДО
|
|
